Пишет Marzell:
Трудно быть богом
Название: Трудно быть богом
Тип: полнометражный фильм (Россия)
Жанр: фантастика, драма
Год: 2013
Спойлерная рецензия от Marzell
Кто-нибудь, извините, смотрел "самый лучший фильм"? Помните с чего он начинается? А начинается он с крупного плана из унитаза и словами "да ты же в зрительный зал насрал!". Здесь все один в один. Первые же кадры - это срущая жопа на весь экран и какие-то уроды, обмазывающие свои рожи, испражняемым из нее говном (я совершенно серьезно). Вообще, вся эта копрофилическая и жопная тема будет проходить красной линией через все три часа этой невероятной унылости, будет детально смаковаться, крупными планами с соответствующими звуками (я снова совершенно серьезно). Говно - главный действующий персонаж фильма.
Первые минут так 30 на экране не будет происходить вообще никакого действа. Только некие зарисовки оочень унылого средневековья. Нет, я вовсе не ждал "веселенько-гламурного" рыцарского средневековья с девушками типа "немецкая барменша на октоберфесте", но мрачность, грязь и жестокость была совершенно великолепно, выдержанно и жестко описана в самой повести, и представленные в ней сцены оставляли очень тяжелое и гнетущее впечатление. Оствалось их всего лишь визуализировать. Пусть приукрасить (во всех смыслах), пусть с поправкой на "режиссерское виденье", пожалуйста. Но основой всего было выбрано совершенно другое (говно). Так вот, эти видеозарисовки средневекового города очень детальные, что, конечно же, плюс, но невероятно скучные. Тарковские долгие статичные кадры через сепию - верх динамичности, по сравнению с этим. Внимание к деталям - вообще "фишка" фильма, но! Герман этим увлекся, погряз и забыл обо всем другом. Развития сюжета, какой-либо логики повествования, вообще какого-либо повествования нет в принципе. "Искусство" ради искусства - то есть все внимание к деталям. И детали эти камера показывает очень подробно и скучно - перчатки, застежки, клепки, ремешки, гигантский эрегированный член осла (секунд так 30, настоящий, у живого осла), жопы, много жоп, ничего не понятно, говно, говно, срущая жопа, говно, ничего не понятно, говно, замазанное говном очко сортира, еще одно, лошадиное говно, ослиное, человеческое, размазывание говна по лицу (вообще очень частый режиссерский прием в фильме), ничего не понятно, кидание говна, утопление в говне, мужские половые органы, толстая страшная баба со страшными сиськами, ничего не понятно, снова говно... Собственно и "искусство" я написал в кавычках, потому что искусство не делается из говна. Даже самая искусно оформленная кучка говна все равно остается говном. Если вы думаете, что все перечисление было просто так, типа список, то нет, не просто так, это почти точное воспроизведение происходящего в фильме. Между всем этим иногда показывают дона Румату, дона Рэбу, Киру, совершенно неэротично демонстрирующую сиськи (и вообще, в плане поведения, отвратительно противоположную описанной в книге), Будаха, почесывающего ничем не прикрытую мошонку и даже барона Пампу. Справедливости ради стоит сказать, что Пампа хоть немного напоминает описанный Стругацкими персонаж и даже все три небольших сцены с ним узнаваемы. Правда его все равно, по распоряжению палача человеческих душ Германа, убивают, ибо нефиг, видимо.
Как я уже говорил, связности повествования нет в принципе. Угадываются только отдельные сцены и то, если вы очень хорошо знаете книгу. В остальном режиссер даже не пытается объяснить ни место, ни логику действа. О том, что это покои принца или, к примеру, Веселая башня, или даже таверна (которая ничем не напоминает таверну) следует догадываться самому. Прибывшие монахи ордена почти поголовно толстые и неуклюжие (хотя должны быть войнами с очень четкой дисциплиной); дон Рэба убог и глуп; какие-то рабы в колодках; серые штурмовики почти ни разу не названы "серыми штурмовиками" и кто они такие мы узнаем только из книги; другие доны, окромя Руматы и Рэбы неузнаваемы вообще. и даже непонятно есть ли они; дон Румата играет на самодельном кларнете, живет в огромном замке с очень тесными комнатами, в каждой из которых с потолка свисает невероятное количество чего-то, похожего на колбасу и, вероятно, ей и являющейся. В спальне у Руматы всегда куча народа (рабов, а не слуг), даже когда он трахается с Кирой. Мальчик Уно просто редкостный малолетний долб**б, остальные слуги - дегенераты, как и почти все население Арканара. Во дворце короля сырость, грязь и невероятная толкучка непонятного народа, в спальне короля тоже, даже когда он трахается. Толкотня и многолюдность в любом, даже самом маленьком и, по определению, интимном помещении - еще одна режиссерская "фишка".
Вернусь к операторской работе. Судя по всему, Герман решил, что нашел фишку интерактивности. Фишкой этой является постоянное свисание какой-либо херни перед объективом камеры. Процентов так 70 экранного времени, примерно четверть экрана перед вами будет занимать какая-нибудь свисающая раскачивающаяся хрень, время от времени перетягивающая на себя фокус. Второй "фишкой" является постоянное заглядывание в объектив разновсяческих очень уродливых рож, ну знаете как бывает, когда особо "юморной" товарищ хочет испортить вам кадр и заглядывает с уголочка в объектив фотоаппарата. Да, иногда понятно, что картинка временами идет как бы от первого лица - из камеры, встроенной в обруч на голове Руматы. Но, если б я не знал из книги, что там есть камера, я никогда бы этого не узнал из фильма. К тому же, такая же хрень с рожами и свисающими хренями есть всегда, в том числе в кадрах "от 3-го лица", когда мы видим Румату с обручем на голове со стороны.
Звук. Это отдельная песня. Начну с хорошего - все очень правдоподобно и натуралистично, мы слышим скрип колеса телеги, позвякивание шпор и мечей, чавканье сапог, частый громкий пердеж и некоторое количество невнятных реплик, которые типа незначительны и просто создают фон окружающей жизни. Основная проблема - диалоги, в том числе "ключевые", типа разговора Руматы с Рэбой, Пампой или Кирой, и даже такие основополагающие, ради которых, собственно писалось все произведение - как диалоги с Будахом и Аратой о роли и нужности бога. Все диалоги тоже жутко невнятны. Без какого-либо акцента даже на самых главных. Все они типа так, про между прочим.
Есть еще такие, явно очень символичные детали, в отношении которых я даже готов признать себя быдлом, не понявшим замысла художника - это, по волшебству появляющиеся белоснежные платки дона Руматы, запас которых у него явно неисчерпаем, а также такие же белоснежные розы, совершенно, ИМХО, неуместно, но очень часто высыпающиеся на первый план. Много куриц. Очень много куриц. Везде, от спальни короля до эшафота.
Еще совершенно непонятны постоянные действа каких-то левых несколькосекундных персонажей в кадре, наиболее типичным из которых является подбежать, оголить зад, пёрнуть и убежать (я не шучу). Нечто подобное вытворял даже сам дон Рэба.
Мое общее впечатление (и нет, я не скоморошничаю, не юродствую и осознаю) - Герман люто ненавидел Стругацких и решил напоследок поиздеваться над их лучшим произведением. Также он, судя по всему, ненавидел и зрителей, посему решил их в буквальном смысле обосрать в процессе просмотра.
Не ходите смотреть эту мерзость, настоятельно не рекомендую. Возьмите скачайте или откройте великолепную повесть гениальных фантастов и насладитесь умным, увлекательным и назидательными чтением.
P.S.: Теперь я понимаю, почему Ярмольник так часто ругался с Германом и отказывался от съемок. Непонятно только почему не отказался окончательно. И я даже не могу оценить его актерскую игру. В рамках поставленной режиссером задачи она полностью соответствует атмосфере. И это ужасно. Леонид, как вы могли???
Рецензия от strannik_meg_zvezd
Рецензию публикую в том числе в противовес тексту Marzell и потому готов к отражению залпа из тапок
К просмотру этого фильма я готовился уже давно. Потому что Стругацкие. Потому что Герман. И потому что поступающая со съемочной площадки информация совершенно недвусмысленно говорила о том, что зрителя ждет нечто оригинальное и не стандартное. С последним в мире кино вот уже который год большой напряг, потому появившиеся через некоторое время эмоционально заряженные отзывы только добавили к желанию уделить вышедшему на носителях фильму всё причитающиеся ему время и составить по итогам своё, личное мнение.
Ну и, наконец, я воспользовался случаем, чтобы освежить в памяти книжный оригинал, без которого не было бы ни германо-французско-швейцарско-советского фильма 1989 года, ни творения Алексея Германа.
Снег, дождь, липкий туман, грязь, бедность, тупость и жестокость. Яма, в которой не видно дна.
Это не Земля, это другая планета. Такая же, как Земля, но не догнавшая её лет на 800. Подобных планет было несколько. Эта была поближе и поменьше. Кроме того, здешние серые замки привели к мысли о начале Возрождения и три десятка ученых забросили сюда. Но Возрождения здесь не было. Была реакция на то, чего почти не было. Здесь в Арканаре, столице Запроливья реакция началась с разгромом университета, а так как университет был еще и образом мыслей, охота шла за образом мысли: умниками, книгочеями, талантливыми ремеслинниками. Кто бежал к границам соседнего Ирукана - там было полегче - кто сломался, кого казнили. Казнили летучие отряды министра охраны короны дона Рэбы из бунтовщиков и лавочников. Все в сером. Серые полки, серы роты, сам министр в сером.
Где-то в этом хаосе затерялся мудрый целитель Будах, вызванный в Арканар благородным доном Руматой Эсторским, дворянином до двадцать второго предка, а также законспирированным посланцем далекой земной цивилизации, наблюдателем Института Экспериментальной Истории.
Скорее всего, Будах был схвачен одним из тех самых серых отрядов орла арканарского, дона Рэбы. А это значит, что сошедшему с небес в богу придется поторопиться, чтобы успеть выхватить одного из немногих еще оставшихся умников из цепких лап хищного невежства.
Смотрите, смотрите, друзья мои, думал Румата, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Это не теория. Этого никто из людей еще не видел. Смотрите, слушайте, кинографируйте... и цените, и любите, черт вас возьми, свое время, и поклонитесь памяти тех, кто прошел через это! Вглядывайтесь в эти морды, молодые, тупые, равнодушные, привычные ко всякому зверству, да не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше... (с) "Трудно быть богом", Аркадий и Борис Стругацкие, 1963 год
ПодробноОтправная точка для фильма Алексея Германа - книга, давно уже ставшая классикой научной и социальной фантастики. Написанная в уже далеких шестидесятых, повесть обрела успех во многом благодаря своеё универсальности. Молодой читатель мог найти в сюжете увлекательные приключения, а более умудренные люди получали весьма откровенный рассказ и размышления о совсем недавних для них событиях сталинского времени. Книга вышла в массы, пройдя буквально по лезвию цензуры, сменив предварительно имя главного отрицательного персонажа на менее красноречивое.
Шло время. "Совинфильм" в сотрудничестве с немецкими, французскими и швейцарскими студиями выпустил первую экранизацию "Трудно быть богом" с поляком Эдвардом Жентарой в роли дона Руматы и Александром Филиппенко в роли министра охраны короны дона Рэбы. Популярности фильм по многим причинам не получилчитать дальше и на том всё затихло. Вернее, почти всё. Точно на рубеже веков и тысячелетий давняя мечта Алексея Германа обрела своё начала. Долгий, кропотливый и, как впоследствии выяснится, необычайно дотошный съемочный процесс стартовал.
Что в итоге получилось?
Думаю, многие из тех, кто ждал фильм, теперь имеют право обвинить Германа во всех грехах и объявить анафему. Потому что получившаяся в итоге без малого трехчасовая лента, строго говоря, не может и не должна определяться, как экранизация. Герман не стал переносить на экран книгу Стругацких, Герман воплотил обновленные временем размышления на тему поднятых советскими фантастами проблем.
Сюжет и образы персонажей во многом изменены, так что связь с книгой подчас улавливается только по по отдельным, характерным репликам или кадрам, наполнение которых вызывает из памяти строчки описания какого-то особенного, значимого момента. Атмосфера... Книга Стругацких вмещала в себя многое: приключения, толику романтики, ту самую фантастику, представленную отеческим взглядом извне, с небес, где за облаками и далее во тьме космоса, на такой знакомой и в тоже время отличной Земле волей авторов воплотился лучший мир. Также в книге была и грязь, невежество, кровожадность и лихо управляющаяся со всеми ими беспринципная хитрость. Последняя связка служила основой истории и именно вокруг неё выстраивалась вся остальная сюжетная мозаика. У Германа основа превращается из элемента в целое, буквально пропитывая собой каждый кадр.
История состоит из падений и взлетов. Так Средневековье записало себя в память человечества серой отметиной культурного упадка, из пыли которого проклюнулся и поднялся к солнцу яркий цветок Возрождения. Но на чужой, безымянной планете подобного так и не случилось. Рвущийся к власти интриган подобно безумному садовнику стал вырывать из земли едва проклюнувшиеся ростки разума. Этими трудами окружающий мир превращен хищное болото, в котором барахтается, теряя силы с каждым движением, то, что еще каким-то чудом сохраняет в себе последние черты общества. Общества, в тоже время уже практически готового перейти грань и стать неотличимым от дикой, звериной стаи, а потом и вовсе исчезнуть, растворившись в тумане забвения.
Зрелище на самом деле гнетущее и мерзкое, но так и должно быть. Потому что созданное Германом послание изначально рассчитано на погружение сознания зрителя в самую глубь пожирающей всякую культуру трясины. Здесь лежит пространство откуда всевозможными оттенками серости изгнаны все остальные краски. Здесь на границе между непроницаемой мглой и неземным белым светом решившемуся на просмотр уготовано серьезное испытание.
С первой до последней секунды фильм заполнен символами. Отдельные кадры и целые сцены обращаются к зрителю, а порой и беззвучно кричат прямо ему в уши. Жестокий прием, но никак иначе нельзя пробить пестрый кокон иллюзий, окружающий практически каждого современного человека. Мы живем в больших городах, в уютных и чистых квартирах. Мы ходим на работу в офис, расположенный в сверкающем на солнце стеклом и сталью небоскребе. Каждый день мы пользуемся огромным количеством стильных технических премудростей. Каждый из нас с самого раннего детства знает что такое добро, любовь и милосердие. Каждый из нас ценит в ближнем своем ум, начитанность и хорошие манеры. Мы фотографируем элементарные частицы, исследуем Марианскую впадину, регулярно обновляем состав экипажа на МКС и, возможно, завтра-послезавтра ступим на Марс, а с него отправимся дальше, в межзвездное пространство. Кто мы?
- Возможно, Вас извергла бездна. Возможно, Вы - сын Бога.
- Сам затрудняюсь.
Чтобы ответить, придется погрузиться на самое дно, заставить себя дышать пропитанным гнилью воздухом, пройтись по уходящей из-под ног земле, заглянуть в самые мрачные, темные и вонючие закоулки и увидеть там... нет, не химеру, но подобного себе, то есть - человека. Человека, почти потерявшего своё человеческий облик, ставшего сосудом для лжи, злобы, разврата, нежества и лени, словом всех тех пороков, которые властвуют и в нашем мире. Так получается, что нет никакой другой планеты, есть наш с вами мир, с которого сорвана привычная цветастая маска для того, чтобы мы нашли в себе силы и увидели то, от чего так упорно отворачиваемся в иное время.
Имеющий глаза - да увидит, являющийся человеком - да сумеет сохранить себя таковым, потому что, если жизнь в королевстве Арканарском - это настоящее испытание для сошедшего с небес бога, рискующего оступившись обратиться в дьявола, то жизнь в реальном мире - испытание для человека. Потому что богом быть трудно, но и оставаться человеком тоже непросто.
Мы источник веселья - и скорби рудник.
Мы вместилище скверны - и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир - многолик.
Он ничтожен - и он же безмерно велик! (с) Омар Хайям
URL записиНазвание: Трудно быть богом
Тип: полнометражный фильм (Россия)
Жанр: фантастика, драма
Год: 2013
Спойлерная рецензия от Marzell
Кто-нибудь, извините, смотрел "самый лучший фильм"? Помните с чего он начинается? А начинается он с крупного плана из унитаза и словами "да ты же в зрительный зал насрал!". Здесь все один в один. Первые же кадры - это срущая жопа на весь экран и какие-то уроды, обмазывающие свои рожи, испражняемым из нее говном (я совершенно серьезно). Вообще, вся эта копрофилическая и жопная тема будет проходить красной линией через все три часа этой невероятной унылости, будет детально смаковаться, крупными планами с соответствующими звуками (я снова совершенно серьезно). Говно - главный действующий персонаж фильма.
Первые минут так 30 на экране не будет происходить вообще никакого действа. Только некие зарисовки оочень унылого средневековья. Нет, я вовсе не ждал "веселенько-гламурного" рыцарского средневековья с девушками типа "немецкая барменша на октоберфесте", но мрачность, грязь и жестокость была совершенно великолепно, выдержанно и жестко описана в самой повести, и представленные в ней сцены оставляли очень тяжелое и гнетущее впечатление. Оствалось их всего лишь визуализировать. Пусть приукрасить (во всех смыслах), пусть с поправкой на "режиссерское виденье", пожалуйста. Но основой всего было выбрано совершенно другое (говно). Так вот, эти видеозарисовки средневекового города очень детальные, что, конечно же, плюс, но невероятно скучные. Тарковские долгие статичные кадры через сепию - верх динамичности, по сравнению с этим. Внимание к деталям - вообще "фишка" фильма, но! Герман этим увлекся, погряз и забыл обо всем другом. Развития сюжета, какой-либо логики повествования, вообще какого-либо повествования нет в принципе. "Искусство" ради искусства - то есть все внимание к деталям. И детали эти камера показывает очень подробно и скучно - перчатки, застежки, клепки, ремешки, гигантский эрегированный член осла (секунд так 30, настоящий, у живого осла), жопы, много жоп, ничего не понятно, говно, говно, срущая жопа, говно, ничего не понятно, говно, замазанное говном очко сортира, еще одно, лошадиное говно, ослиное, человеческое, размазывание говна по лицу (вообще очень частый режиссерский прием в фильме), ничего не понятно, кидание говна, утопление в говне, мужские половые органы, толстая страшная баба со страшными сиськами, ничего не понятно, снова говно... Собственно и "искусство" я написал в кавычках, потому что искусство не делается из говна. Даже самая искусно оформленная кучка говна все равно остается говном. Если вы думаете, что все перечисление было просто так, типа список, то нет, не просто так, это почти точное воспроизведение происходящего в фильме. Между всем этим иногда показывают дона Румату, дона Рэбу, Киру, совершенно неэротично демонстрирующую сиськи (и вообще, в плане поведения, отвратительно противоположную описанной в книге), Будаха, почесывающего ничем не прикрытую мошонку и даже барона Пампу. Справедливости ради стоит сказать, что Пампа хоть немного напоминает описанный Стругацкими персонаж и даже все три небольших сцены с ним узнаваемы. Правда его все равно, по распоряжению палача человеческих душ Германа, убивают, ибо нефиг, видимо.
Как я уже говорил, связности повествования нет в принципе. Угадываются только отдельные сцены и то, если вы очень хорошо знаете книгу. В остальном режиссер даже не пытается объяснить ни место, ни логику действа. О том, что это покои принца или, к примеру, Веселая башня, или даже таверна (которая ничем не напоминает таверну) следует догадываться самому. Прибывшие монахи ордена почти поголовно толстые и неуклюжие (хотя должны быть войнами с очень четкой дисциплиной); дон Рэба убог и глуп; какие-то рабы в колодках; серые штурмовики почти ни разу не названы "серыми штурмовиками" и кто они такие мы узнаем только из книги; другие доны, окромя Руматы и Рэбы неузнаваемы вообще. и даже непонятно есть ли они; дон Румата играет на самодельном кларнете, живет в огромном замке с очень тесными комнатами, в каждой из которых с потолка свисает невероятное количество чего-то, похожего на колбасу и, вероятно, ей и являющейся. В спальне у Руматы всегда куча народа (рабов, а не слуг), даже когда он трахается с Кирой. Мальчик Уно просто редкостный малолетний долб**б, остальные слуги - дегенераты, как и почти все население Арканара. Во дворце короля сырость, грязь и невероятная толкучка непонятного народа, в спальне короля тоже, даже когда он трахается. Толкотня и многолюдность в любом, даже самом маленьком и, по определению, интимном помещении - еще одна режиссерская "фишка".
Вернусь к операторской работе. Судя по всему, Герман решил, что нашел фишку интерактивности. Фишкой этой является постоянное свисание какой-либо херни перед объективом камеры. Процентов так 70 экранного времени, примерно четверть экрана перед вами будет занимать какая-нибудь свисающая раскачивающаяся хрень, время от времени перетягивающая на себя фокус. Второй "фишкой" является постоянное заглядывание в объектив разновсяческих очень уродливых рож, ну знаете как бывает, когда особо "юморной" товарищ хочет испортить вам кадр и заглядывает с уголочка в объектив фотоаппарата. Да, иногда понятно, что картинка временами идет как бы от первого лица - из камеры, встроенной в обруч на голове Руматы. Но, если б я не знал из книги, что там есть камера, я никогда бы этого не узнал из фильма. К тому же, такая же хрень с рожами и свисающими хренями есть всегда, в том числе в кадрах "от 3-го лица", когда мы видим Румату с обручем на голове со стороны.
Звук. Это отдельная песня. Начну с хорошего - все очень правдоподобно и натуралистично, мы слышим скрип колеса телеги, позвякивание шпор и мечей, чавканье сапог, частый громкий пердеж и некоторое количество невнятных реплик, которые типа незначительны и просто создают фон окружающей жизни. Основная проблема - диалоги, в том числе "ключевые", типа разговора Руматы с Рэбой, Пампой или Кирой, и даже такие основополагающие, ради которых, собственно писалось все произведение - как диалоги с Будахом и Аратой о роли и нужности бога. Все диалоги тоже жутко невнятны. Без какого-либо акцента даже на самых главных. Все они типа так, про между прочим.
Есть еще такие, явно очень символичные детали, в отношении которых я даже готов признать себя быдлом, не понявшим замысла художника - это, по волшебству появляющиеся белоснежные платки дона Руматы, запас которых у него явно неисчерпаем, а также такие же белоснежные розы, совершенно, ИМХО, неуместно, но очень часто высыпающиеся на первый план. Много куриц. Очень много куриц. Везде, от спальни короля до эшафота.
Еще совершенно непонятны постоянные действа каких-то левых несколькосекундных персонажей в кадре, наиболее типичным из которых является подбежать, оголить зад, пёрнуть и убежать (я не шучу). Нечто подобное вытворял даже сам дон Рэба.
Мое общее впечатление (и нет, я не скоморошничаю, не юродствую и осознаю) - Герман люто ненавидел Стругацких и решил напоследок поиздеваться над их лучшим произведением. Также он, судя по всему, ненавидел и зрителей, посему решил их в буквальном смысле обосрать в процессе просмотра.
Не ходите смотреть эту мерзость, настоятельно не рекомендую. Возьмите скачайте или откройте великолепную повесть гениальных фантастов и насладитесь умным, увлекательным и назидательными чтением.
P.S.: Теперь я понимаю, почему Ярмольник так часто ругался с Германом и отказывался от съемок. Непонятно только почему не отказался окончательно. И я даже не могу оценить его актерскую игру. В рамках поставленной режиссером задачи она полностью соответствует атмосфере. И это ужасно. Леонид, как вы могли???
Рецензия от strannik_meg_zvezd
Рецензию публикую в том числе в противовес тексту Marzell и потому готов к отражению залпа из тапок
К просмотру этого фильма я готовился уже давно. Потому что Стругацкие. Потому что Герман. И потому что поступающая со съемочной площадки информация совершенно недвусмысленно говорила о том, что зрителя ждет нечто оригинальное и не стандартное. С последним в мире кино вот уже который год большой напряг, потому появившиеся через некоторое время эмоционально заряженные отзывы только добавили к желанию уделить вышедшему на носителях фильму всё причитающиеся ему время и составить по итогам своё, личное мнение.
Ну и, наконец, я воспользовался случаем, чтобы освежить в памяти книжный оригинал, без которого не было бы ни германо-французско-швейцарско-советского фильма 1989 года, ни творения Алексея Германа.
Снег, дождь, липкий туман, грязь, бедность, тупость и жестокость. Яма, в которой не видно дна.
Это не Земля, это другая планета. Такая же, как Земля, но не догнавшая её лет на 800. Подобных планет было несколько. Эта была поближе и поменьше. Кроме того, здешние серые замки привели к мысли о начале Возрождения и три десятка ученых забросили сюда. Но Возрождения здесь не было. Была реакция на то, чего почти не было. Здесь в Арканаре, столице Запроливья реакция началась с разгромом университета, а так как университет был еще и образом мыслей, охота шла за образом мысли: умниками, книгочеями, талантливыми ремеслинниками. Кто бежал к границам соседнего Ирукана - там было полегче - кто сломался, кого казнили. Казнили летучие отряды министра охраны короны дона Рэбы из бунтовщиков и лавочников. Все в сером. Серые полки, серы роты, сам министр в сером.
Где-то в этом хаосе затерялся мудрый целитель Будах, вызванный в Арканар благородным доном Руматой Эсторским, дворянином до двадцать второго предка, а также законспирированным посланцем далекой земной цивилизации, наблюдателем Института Экспериментальной Истории.
Скорее всего, Будах был схвачен одним из тех самых серых отрядов орла арканарского, дона Рэбы. А это значит, что сошедшему с небес в богу придется поторопиться, чтобы успеть выхватить одного из немногих еще оставшихся умников из цепких лап хищного невежства.
Смотрите, смотрите, друзья мои, думал Румата, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Это не теория. Этого никто из людей еще не видел. Смотрите, слушайте, кинографируйте... и цените, и любите, черт вас возьми, свое время, и поклонитесь памяти тех, кто прошел через это! Вглядывайтесь в эти морды, молодые, тупые, равнодушные, привычные ко всякому зверству, да не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше... (с) "Трудно быть богом", Аркадий и Борис Стругацкие, 1963 год
ПодробноОтправная точка для фильма Алексея Германа - книга, давно уже ставшая классикой научной и социальной фантастики. Написанная в уже далеких шестидесятых, повесть обрела успех во многом благодаря своеё универсальности. Молодой читатель мог найти в сюжете увлекательные приключения, а более умудренные люди получали весьма откровенный рассказ и размышления о совсем недавних для них событиях сталинского времени. Книга вышла в массы, пройдя буквально по лезвию цензуры, сменив предварительно имя главного отрицательного персонажа на менее красноречивое.
Шло время. "Совинфильм" в сотрудничестве с немецкими, французскими и швейцарскими студиями выпустил первую экранизацию "Трудно быть богом" с поляком Эдвардом Жентарой в роли дона Руматы и Александром Филиппенко в роли министра охраны короны дона Рэбы. Популярности фильм по многим причинам не получилчитать дальше и на том всё затихло. Вернее, почти всё. Точно на рубеже веков и тысячелетий давняя мечта Алексея Германа обрела своё начала. Долгий, кропотливый и, как впоследствии выяснится, необычайно дотошный съемочный процесс стартовал.
Что в итоге получилось?
Думаю, многие из тех, кто ждал фильм, теперь имеют право обвинить Германа во всех грехах и объявить анафему. Потому что получившаяся в итоге без малого трехчасовая лента, строго говоря, не может и не должна определяться, как экранизация. Герман не стал переносить на экран книгу Стругацких, Герман воплотил обновленные временем размышления на тему поднятых советскими фантастами проблем.
Сюжет и образы персонажей во многом изменены, так что связь с книгой подчас улавливается только по по отдельным, характерным репликам или кадрам, наполнение которых вызывает из памяти строчки описания какого-то особенного, значимого момента. Атмосфера... Книга Стругацких вмещала в себя многое: приключения, толику романтики, ту самую фантастику, представленную отеческим взглядом извне, с небес, где за облаками и далее во тьме космоса, на такой знакомой и в тоже время отличной Земле волей авторов воплотился лучший мир. Также в книге была и грязь, невежество, кровожадность и лихо управляющаяся со всеми ими беспринципная хитрость. Последняя связка служила основой истории и именно вокруг неё выстраивалась вся остальная сюжетная мозаика. У Германа основа превращается из элемента в целое, буквально пропитывая собой каждый кадр.
История состоит из падений и взлетов. Так Средневековье записало себя в память человечества серой отметиной культурного упадка, из пыли которого проклюнулся и поднялся к солнцу яркий цветок Возрождения. Но на чужой, безымянной планете подобного так и не случилось. Рвущийся к власти интриган подобно безумному садовнику стал вырывать из земли едва проклюнувшиеся ростки разума. Этими трудами окружающий мир превращен хищное болото, в котором барахтается, теряя силы с каждым движением, то, что еще каким-то чудом сохраняет в себе последние черты общества. Общества, в тоже время уже практически готового перейти грань и стать неотличимым от дикой, звериной стаи, а потом и вовсе исчезнуть, растворившись в тумане забвения.
Зрелище на самом деле гнетущее и мерзкое, но так и должно быть. Потому что созданное Германом послание изначально рассчитано на погружение сознания зрителя в самую глубь пожирающей всякую культуру трясины. Здесь лежит пространство откуда всевозможными оттенками серости изгнаны все остальные краски. Здесь на границе между непроницаемой мглой и неземным белым светом решившемуся на просмотр уготовано серьезное испытание.
С первой до последней секунды фильм заполнен символами. Отдельные кадры и целые сцены обращаются к зрителю, а порой и беззвучно кричат прямо ему в уши. Жестокий прием, но никак иначе нельзя пробить пестрый кокон иллюзий, окружающий практически каждого современного человека. Мы живем в больших городах, в уютных и чистых квартирах. Мы ходим на работу в офис, расположенный в сверкающем на солнце стеклом и сталью небоскребе. Каждый день мы пользуемся огромным количеством стильных технических премудростей. Каждый из нас с самого раннего детства знает что такое добро, любовь и милосердие. Каждый из нас ценит в ближнем своем ум, начитанность и хорошие манеры. Мы фотографируем элементарные частицы, исследуем Марианскую впадину, регулярно обновляем состав экипажа на МКС и, возможно, завтра-послезавтра ступим на Марс, а с него отправимся дальше, в межзвездное пространство. Кто мы?
- Возможно, Вас извергла бездна. Возможно, Вы - сын Бога.
- Сам затрудняюсь.
Чтобы ответить, придется погрузиться на самое дно, заставить себя дышать пропитанным гнилью воздухом, пройтись по уходящей из-под ног земле, заглянуть в самые мрачные, темные и вонючие закоулки и увидеть там... нет, не химеру, но подобного себе, то есть - человека. Человека, почти потерявшего своё человеческий облик, ставшего сосудом для лжи, злобы, разврата, нежества и лени, словом всех тех пороков, которые властвуют и в нашем мире. Так получается, что нет никакой другой планеты, есть наш с вами мир, с которого сорвана привычная цветастая маска для того, чтобы мы нашли в себе силы и увидели то, от чего так упорно отворачиваемся в иное время.
Имеющий глаза - да увидит, являющийся человеком - да сумеет сохранить себя таковым, потому что, если жизнь в королевстве Арканарском - это настоящее испытание для сошедшего с небес бога, рискующего оступившись обратиться в дьявола, то жизнь в реальном мире - испытание для человека. Потому что богом быть трудно, но и оставаться человеком тоже непросто.
Мы источник веселья - и скорби рудник.
Мы вместилище скверны - и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир - многолик.
Он ничтожен - и он же безмерно велик! (с) Омар Хайям